| Фотография |  |
| Фамилия имя отчество | Аверина (Пономарёва) Екатерина Ивановна |
| Дата рождения | 1938-10-25 |
| Место рождения | Малосердобинский район, селение Малая-Сердоба, область Саратовская |
| Место проживания в момент начала войны | Малосердобинский район, с. Малая Сердоба |
| Наличие медали «Дети войны» | Нет |
| Самое яркое воспоминание военных лет | «Мне было почти три года, как началась война. Старший брат ушёл на войну… С болью вспоминаю, как в нашу семью пришла похоронка с фронта о его гибели. Мне было около пяти лет. Мама цепями молотила просо на земле в сенях с т. Марией Самсоновой, которая была эвакуирована в наше село. Я бегала рядом с ними, старалась, чем могла помочь: собирала от-летающие маленькие зёрнышки,… Раздался стук в дверь, вошёл мужчина. Мы застыли с немым вопросом. Мужчина зачитал повестку. Мама вскрикнула и повалилась на землю. Поднялась суматоха… Было много плача и слёз… Как служил, где погиб брат, могу рассказать только по более поздним воспоминаниям мамы и старшей сестры. Брата, Пономарёва Алексея Ивановича, призвали на войну в 1941 г. Сначала он копал противотанковые рвы возле деревни Хомяковка… В декабре ночью прибегал домой. Мороз. В фуфайке и кирзовых сапогах на босу ногу. Замёрзший, с мозолями на руках и ногах,… Его отогрели, собрали котомку, а утром он опять ушёл дальше копать… Потом его отправили в Сталинградскую область. После освобождения Сталинграда, он с войсками дошёл до Смоленской области… Был в разведке. Мама просила фотографию, а он писал в письмах: «Кругом то болота, то леса… Я постоянно на деревьях «кукушка». То идём за «языком»… С трепетом показывает Екатерина Ивановна сохранившуюся пожелтевшую от времени вырезку из газеты о гибели брата, который погиб 5 августа 1943 года в Смоленской области Велижского района в деревне Дорожкино. Второе яркое воспоминание. Как мы на огороде с ребятишками рвали и ели смородину (нас много было), вдруг гул: «У-у-у»… Мы легли на землю и слушали, как содрогалась земля. Это бомбили железнодорожный мост в г. Саратове. Детство досталось горькое, военное. В семье на момент войны нас было трое детей: Шура, я и младшенький Витя. Детство было голодное и холодное». |
| Дополнительная информация, которую вы хотели бы разместить | «Наше село Малая Сердоба находилось далеко от линии фронта, но огонь войны опалил и его. За несколько дней в селе почти не осталось мужчин, только женщины, дети и старики. Так было почти во всех селах страны. Мать и отец работали целыми днями для фронта. С начала войны у отца была бронь. Он вместе с другими мужчинами жил далеко за селом в поле и выращивал скотину на мясо: бычков, тёлочек. Скота было под тысячу голов. Охраняли, пасли, потом гнали далеко за Ртищево, где забивали и мясом отправляли на фронт. Матушка часто ходила к отцу, готовила. Работали взрослые, как ломовые лошади. Да, все так работали: ради Победы, ради тех, кто воюет на фронте. У многих же там были дети. Они забывали о себе, любой маленький кусочек еды – детям, лишь бы те были живы. Изредка меня мать брала с собой. По ночам волки выли. Ходят вокруг стойла, воют. Иногда волки нападали на телят, вопьются в шею и высасывают кровь… Тогда мужчины их отгоняли вилами, лопатами, топорами и другими подсобными средствами… Мы (дети) дышали на замёрзшие окошки, делали дырочки и смотрели в них. Вот и всё было наше развлечение… Однажды я выскочила на улицу к отцу, и меня чуть не загрызли волки. Спас мужчина. После этого меня долго родители не брали с собой, а я боялась даже к окну подходить… Но чаще меня оставляли в селе. Изба наша была маленькой, под соломой, сени сплетены из еловых веток, был погреб. Спали на полу, на печке на матрасах набитых соломой… Дома за главу в семье была сестра Шура. Ей на тот момент было восемь лет. Война быстро нас сделала взрослыми, но сестре досталось больше всех. На её плечи выпало больше всего трудностей… Есть было нечего. Питались тем, что принесёт матушка. Запасали лебеду, вику, картошку, свёклу, тыкву… В избе стояла большая коробка с семенами травы. Когда маме удавалось быть дома, она то убегала работать в поле, то с нами в огород. Сеяли просо, овёс, лён, картошку, бахчу, потом пололи, убирали. В эти годы было очень голодно. Какую траву и корешки мы только не ели… Иногда мама ходила молоть ручной мельницей (два круга и палки крутили), которая стояла в одном доме. Вот по очереди все и мололи. Добавляли горсточки семян овса, вики. Тогда пекли «хлебушек». Для нас – это был праздник… Ругали нас почём зря… Однажды мы убежали за огород на речку купаться, а надо было про-со полоть. Ох, и досталось нам… Игрушек не было; только тряпичные куклы, которые сами заворачивали. Тряпочек мало было, каждую использовали. Камень обернём в тряпочку – это кровать… Бедствовали и в послевоенное время. Матушку дома почти не видели. Она работала на разных работа, днём в поле, вечером на бахчу поливать капусту, помидоры… Прибежит подол мокрый, ноги грязные. Помоет и скорее нас кормить. То разварушка из картошки, то картофельные оладушки. Летом она у речки варила варенье из чёрной смородины и яблок. А мы стояли и ждали пенки. Радости-то было… Мама всё успевала: корову сгонит и рано утром убежит в лес по грибы и ягоды, для колхоза хлеба пекла. Круглые большие такие, мы на телеге возили в кладовую. В колхозе было очень строго. Даже ночью, кто ходил колоски собирать, сажали даже за карман зёрен… Помню, осенью в дом загоняли колхозных овец… У нас была корова. Она бодалась, и ей на рога делали деревянные колодки. Её во двор пропускали через сени. Пригонят, сестра кричит: «Уходите! Уходите!». Огромная, коричневая такая. Зойкой её звали. Двадцать два литра молока в день давала. Косить для неё помогали женщины. Делали стожки. Сено возили на корове, запрягали и возили на санях. В улице, да и в селе в целом, практически остались одни женщины без мужей. Они погибли на фронте. Матушка всех поила молоком. С малых лет по вечерам я разносила молоко. Далеко, тяжело, но шла. Идёшь, бывало, волков боишься, а то и мимо кладбища пробираешься. А там одно время мужик кресты рубил на дрова: «стук», тишина, «стук», опять тишина и опять «стук»… . Страшно… Потом его поймали… Гардероб скудный был. Ходили в чём попало. Фуфайка, потом зелёное пальтишко было с ли-сьим воротничком; мама на молоко у милиционера обменяла. Сестра в школу ходила в лап-тях, и колодки такие деревянные к подошве привязаны – дядя Афанасий мамин брат плёл. А у нас с братом валенки были одни на двоих; я приду из школы, потом он бежит. Демисезонной одежды (ни куртки, ни плаща) у нас вообще не было. Всё лето до поздней осени бегали мы в каких-то шоболишках. В классе сидели не раздевались, все скукоженные. Чернила замерзали в чернильницах, их долго грели в руках. Учились только зимой, а летом работали. Со второго класса нянчила ребятишек у дяди Степана Рюмина. У них мельница была. Они уедут в город, а мама ночью ходила меня охранять, страшно ведь. Детей у них было много. Варила им, пелёнки на речке стирала и полоскала… Они капризничали, иногда даже кусались, но справлялась. За это Рюмины нам помогали, давали что-нибудь: то вещи к школе, одежонку мне какую, то продукты. У них мельница была, овцы, побогаче жили. С 12 лет по летам я работала в колхозе. Было тяжело, работали наравне со взрослыми. Грузили зерно вёдрами, ездили в Колышлей разгружать. Сидели наверху на зерне. Оно сыпалось с обеих сторон… Однажды попали в аварию, машина перевернулась, мы скатились на дорогу. Ключицу сломала. Рука на бинте была, потом на кольцах, обмотанных марлей. Сдавала экзамены (раньше каждый год сдавали), писала левой рукой… Так и закончила десятилетку…, а потом экономический техникум в Саратове… Несмотря на все тяготы, были и весёлые моменты в жизни села. Осенью после уборки на Октябрьскую в колхозе устраивали праздник: резали овцу, жарили мясо, пели песни, плясали,… Вечерами в дома по очереди за дрова пускали вечерять. Принесут ветловых веток, натопят. Тепло. Дров ведь-то тоже не было. Придут, сидят, смеются, поют, семечки плюют… Позже появились избы-читальни… Так и жили. Дружно жили, не жаловались. Помогали друг другу, поддерживали,… В основном, все так жили и работали. Но мы выжили и стали достойными людьми. Добра и мирного неба всем живущим на Земле». Слушая рассказ женщины, понимаешь, что она до сих пор носит в душе боль, которая до конца жизни будет с ней. Именно эти истории показывают на примере детской военной жизни бескорыстное служение Отечеству. Мы благодарны им за свободу и возможность не знать, не слышать слово – «война». Низкий поклон им! |
| Категория | Дети в тылу |