Фанзуа Мустафина

(Область, населенный пункт)

 военных лет

Когда началась война, казалось, что она скоро закончится. Чтобы пережить это время, семьи с детьми были вывезены в лес. В лесу мы жили в землянке до самой осени.

Однажды мама с женщинами поехала в Ораниенбаум за покупками к школе. Вернулась она только через три дня, так как немцы разбомбили железную дорогу.  Пока ее не было, нашего папу взяли на фронт. Это было в июле 1941 года. Помню, как отец прощался с нами: разбудил нас и стал прощаться, плакал, целовал нас. Вернувшись, мама уже отца не застала. Всю жизнь она корила себя за то, что не обняла его на прощание, ведь больше им не суждено было встретиться. Так в самом начале войны мама осталась одна с пятью детьми, к тому же она еще ждала ребенка: через несколько месяцев детей стало шестеро. Помню, как лил дождь, капала вода, под ногами хлюпала грязь. Все время хотелось есть, питались грибами, ягодами. Когда не бомбили, разводили костры и варили картошку. Взрослые ходили в соседний колхоз, приносили муки, молока. Так прожили все лето. Осенью детям надо было идти в школу, поэтому все вернулись в деревню. В деревне было много солдат, матросов. В небе появились немецкие самолеты, они летели в сторону Ленинграда. В первый класс я пошла в сентябре 1941 года. Школа находилась в соседней деревне. Все чаще пролетали немецкие самолеты, все сильнее грохотали орудия, бомбили днем и ночью. Но мы, детишки, под обстрелом и бомбежкой ходили в школу. Когда появлялись немецкие самолеты, мы прятались в канавы и под мостики. Так, под бомбежкой, мы прожили целый год. Бомбежка была страшнее голода. Бомбили и днем, и ночью. Мама брала нас всех в обнимку и вставала в угол дома, говорила, если умрем, так лучше все вместе.  Бывало, что ночью выбегали из дому и прятались в огороде или в лесу. Старший брат, 15 лет, пошел в воинскую часть, там его приняли на военное довольствие. Ему дали военную форму, он выполнял небольшие задания, даже ходил в разведку.  5 августа 1942 года нас эвакуировали. Мама привезла нас к себе на родину, в башкирскую деревню Арсланово. Нам здесь было тоже не сладко: ни хлеба, ни картошки, ни обуви, ни одежды. Нам дали жилье в заброшенном домике. Мебели никакой, только нары, на которых и ели, и спали, укрывшись той одеждой, в которой ходили. Мама продолжала работать в колхозе, я тоже работала с 11 лет. Летом работали в поле, на прополке, на покосе, собирали колоски за женщинами, убиравшими рожь и пшеницу. Ходили на работу, чтобы получить кусочек ржаного хлеба. 

Одно радовало нас — было тихо. Не летали немецкие самолеты, не бомбили, не стреляли, будто и войны нет. Но люди умирали от голода. Помощью семье был паек, который давали семьям эвакуированных. Как мы выжили в такое трудное время, до сих пор не могу понять. Думаю, благодаря маме, ее упорству, мужеству и труду.  Однажды в школе нам объявили, что война кончилась. Победа! Нашей радости не было конца. Дети побежали, чтобы сообщить мамам о победе. Вся школа вышла на улицу, с песнями, флагами. Взрослые и дети плакали от радости. Вскоре начали возвращаться с фронта солдаты, мы расспрашивали их о своем отце. Но мы не дождались его. Он погиб, защищая Ленинград. Только в 2004 году с помощью общественной организации „Память сердца“ мне удалось выяснить место его захоронения в братской могиле. К тому времени в живых остались я и мои две сестры. На следующий год мы посетили и поклонились могиле нашего отца. Для трех его ныне здравствующих дочерей и всех внуков и правнуков он навсегда останется настоящим героем, отдавшим жизнь за наше счастливое и свободное будущее».